Как сбитый автобусом научил меня перестать беспокоиться и начать жить

«Иногда нужно хорошенько упасть, чтобы понять, где ты стоишь». — Хейли Уильямс

Как часто вы цените удовольствие от глубокого вдоха? Вы перестали беспокоиться о том, что мир может сделать с вами, и вместо этого сосредоточились на том, что вы можете сделать в мире? Вы активно оцениваете свою жизнь, как часть своей повседневной жизни?

Скорее всего, вы этого не сделаете. Я точно знаю, что не знал, пока его чуть не забрали у меня.

Я катаюсь на велосипедах по Нью-Йорку с детства. Если раньше езда на велосипеде в городе считалась чем-то вроде экстремального вида спорта, то за последние пару лет город построил велосипедные дорожки на многих улицах и проспектах, сделав их более безопасными.

Во время этого дополнения меня сбил автобус.

В 2009 году я каждый день ездил на велосипеде на работу и с работы, по возможности используя велосипедные дорожки.

Ночи были другой историей. Я избегал определенных дорог, потому что преобладание велосипедистов, которые ехали бы не в ту сторону без света, создавало угрозу аварии и падения с велосипедной дорожки в пробку.

Когда я боялся, что Западный Центральный парк будет опасным путем на север, я вместо этого использовал Амстердам-авеню.

В то время как закон гласит, что велосипедисты должны использовать велосипедные дорожки, когда они отмечены, это также закон, согласно которому велосипедистам должно быть предоставлено восемнадцать дюймов проезжей части на всех дорогах штата. Таким образом, езда по дорогам без велосипедных дорожек ни в коей мере не является незаконной, а только опасной.

Я прикинул, что в итоге это менее опасно, чем столкновение с невидимым велосипедистом, летящим прямо на меня из темноты.

22 ноября 2011 года, в 16:30, было солнечно. До заката оставался час, но я боялся, что по пути на работу стемнеет, поэтому поехал в Амстердам домой.

Температура была комфортной, и движение не было слишком интенсивным. Я ехал на своем изготовленном на заказ складном велосипеде Bike Friday, мимо того места, где в детстве играл в бильярд, мимо нескольких элитных баров и мимо припаркованной полицейской машины. Вот где я был поражен.

Автобус Питера Пэна направлялся в Новую Англию по Амстердам-авеню. Как и большинство водителей частных автобусов, водитель торопился.

Он торопился, чтобы победить вечернюю суматоху. Застрять в пробке перед межштатной автомагистралью означало бы опоздать к месту назначения. Оказавшись на 10-й/Амстердам-авеню, он нажал на педаль газа, пробираясь сквозь поток машин, чтобы как можно быстрее добраться на север.

Когда автобус столкнулся с автомобилем, выезжая на крайний правый ряд, борт автобуса ударил меня по плечу, а затем по левому рулю велосипеда.

Меня качнуло вправо, и мотоцикл, колесо которого повернулось на девяносто градусов в результате удара по рулю, вылетело из-под меня, отправив меня в полет.

Когда я катапультировался в воздухе, мои инстинкты взяли верх. Годы, проведенные за изучением японских боевых искусств, научили меня, как выдерживать падения и поджимать подбородок, чтобы шея не сломалась при ударе.

Я сделал все, что мог.

Когда я приземлился на левый бок, я повредил позвоночник способами, которые проявились бы только вскоре после окончания судебного процесса. Я порвал губу на левом плече. Однако я не умер.

Когда я поджал подбородок и отвернулся от автобуса, я добился того, что, хотя колеса автобуса проезжают мой рюкзак, они не касаются моей головы и позвоночника, не приближаясь к моим конечностям.

Я до сих пор помню ощущение и звук воздуха, хлещущего мимо моей шеи, когда задние колеса автобуса пронеслись в нескольких дюймах от моей головы, затянув мой рюкзак так сильно, что плечевые ремни полностью порвались.

Водитель автобуса продолжал ехать.

Полицейская машина сразу же погналась за автобусом, как только меня сбили, и догнала его через несколько кварталов. Когда копы вернулись, они были в шоке, что я не умер, так как они уже видели подобное раньше, и это «всегда» заканчивалось смертью.

После того, как я сошел с проезжей части, я написал жене, которая забрала меня и отвезла в больницу. Я был в полном шоке, и мои мысли были в беспорядке.

В больнице я рассказал медсестре в регистратуре, что произошло. «Как вы себя чувствуете?» она спросила.

— Как будто меня сбил автобус, — сказал я.

Потребовалось время, чтобы переварить случившееся. В конце концов, есть причина, по которой состояние, в котором вы находитесь после аварии, называют «шоком». В ночь после аварии я почувствовал себя хорошо и лег спать. На следующее утро мне было так больно, что я не мог пошевелиться.

Был судебный процесс. Была лечебная физкультура. Это было не весело. В то же время я прошел через аварию, судебный процесс и восстановление, я сомневался в выборе карьеры, и в моей компании были массовые увольнения, из которых я в конечном итоге стал статистикой.

Недавно безработный и физически поврежденный, я был вынужден подвести итоги. Был ли я счастлив? Должен ли я продолжать заниматься карьерой, которая сделала меня несчастным? Что бы я почувствовал, если бы мне пришлось еще раз взглянуть в дуло пистолета?

Взгляд смерти в глаза преображает

Встреча лицом к лицу со смертью помогла прояснить ситуацию. Смерть ставит жизнь в высокое положение. Вы подводите итоги своей жизни и видите их объективно, потому что думаете не столько об их опыте, сколько о экзистенциальном вопросе: «Есть ли в этом смысл?»

Поверьте мне, на этот вопрос становится легче ответить после околосмертного опыта.

Для начала я понял, что по-настоящему люблю свою жену, а она любит меня. Наши отношения укрепились после моих травм. Я ценю ее еще больше с каждым днем. Она — одна из частей головоломки, которая идеально подходит.

В конце концов, каковы шансы встретить одного конкретного человека, затем встречаться с ним, а затем выйти за него замуж в таком большом городе, как Нью-Йорк, особенно если учесть, что она не из США?

Я наслаждаюсь каждым прожитым с ней днем, потому что знаю, насколько маловероятной была наша встреча и как почти все было разрушено под колесами автобуса Питера Пэна.

Как насчет моей карьеры, которая, как мне казалось, определяла меня как личность? Я понял, как сильно я ненавижу свою работу — ту, которую недавно потерял.

Я начал изучать другие области применения своих навыков. Я нашел не один, а несколько. Я использую это как платформу, чтобы каждый день подниматься и становиться лучше. Я сразу же стал счастливее, и все мои давние профессиональные мечты стали ближе.

Больше всего я научился жить осознанно.

Я стараюсь регулярно поддерживать связь с родителями. Когда я не работаю, я обязательно отключаюсь, чтобы полностью посвятить себя своим детям.

Я провожу больше времени, любуясь красотой Матери-природы, даже если это означает короткую прогулку в парке с семьей.

И хотя жизнь заставляет меня быть занятым, и во взрослом возрасте сложнее поддерживать дружбу, я постараюсь связаться с некоторыми из моих близких друзей, чтобы дать им понять, что я ценю их в своей жизни.

Я также провожу меньше времени, беспокоясь о том, кем я должен быть, и больше времени сосредотачиваюсь на том, кем я хочу быть.

Мои родители, выросшие в типичной азиатской семье, научили меня, что успех в жизни означает получение высокооплачиваемой профессиональной карьеры. Предпочтение отдается таким профессиям, как бухгалтеры, врачи, юристы и инженеры. Итак, вы можете себе представить, как они были опустошены, когда узнали, что вместо этого я стал графическим дизайнером. В тот момент жизни мне казалось, что я их подвел.

Жизнь постоянно подсовывает нам сценарии. Окружающие нас люди поверхностно оценивают нас и говорят нам словами или действиями, кем мы можем и не можем быть. Иногда нас недооценивают из-за того, как мы выглядим, или недооценивают из-за того, как мы звучим.

И чаще всего мы берем эти сценарии и используем их как проводников на своем пути, боясь отклониться от заданных сюжетов.

Мы верим, что должны выглядеть определенным образом, жить определенным образом, чтобы общество считало нас достойными. Но что происходит, когда жизнь подбрасывает нам крученый мяч — например, вас сбивает автобус и увольняют с работы?

Они не являются частью сценария. Без какого-либо руководства мы позволяем себе поверить, что на этом сценарий заканчивается.

Позволить всем сценам в вашем сценарии исходить из мира — значит позволить вашей жизни быть на кону. Правда в том, что мы являемся авторами нашего сценария. Мы сами должны написать сценарий, которому мы хотим следовать, потому что никто другой этого делать не собирается.

Мы можем столкнуться с катастрофой, потому что это часть метасюжета наших сценариев, но то, как мы на нее отреагируем, зависит от нас. Мы можем не решать, какие карты нам сдают, но мы можем решить, как реагировать на каждую из карт.

Перед лицом бедствия мы можем либо позволить этому моменту стать определяющим источником пожизненной инвалидности или недовольства, либо мы можем использовать его как мотивацию, чтобы изменить наши приоритеты с тем, что делает нас счастливыми.

Существует миф о том, что однажды мир обнаружит вас, пока вы занимаетесь своей мирской жизнью. Этого просто не бывает. Мир не откроет вас, он собьет вас автобусом. Мир — это не автор, которого вы хотите поставить во главе истории своей жизни.

Так куда же привел мой сценарий? Все изменения, о которых я упомянул, были моментальными корректировками, перенаправляющими векторы моей жизни, но это были всего лишь мгновения; поворотные моменты теперь годы в прошлом. Большую часть времени я живу с единственным эффектом аварии: я чувствую себя живым.

Жизнь больше не просто состояние бытия, это активный опыт. Даже когда мое тело напоминает мне о том, как оно выглядит, это напоминает мне о том, что я жив, и я наслаждаюсь этими чувствами, потому что, как бы плохо я себя ни чувствовал по утрам, чувствовать что-либо вообще доставляет удовольствие, потому что это означает Я пережил что-то ужасное и смеюсь перед лицом смерти.

Сценарий моей жизни теперь также включает в себя меньше беспокойства. Обычно мы беспокоимся о вещах, которые не можем контролировать, и о том, как они потенциально повлияют на нас. В большинстве случаев вещи, о которых мы беспокоимся, не материализуются, а если и случаются, то не так плохо, как мы думаем.

Много лет назад я так сильно беспокоился о том, что моя компания может меня уволить, что многие ночи не давал мне спать в холодном поту. К сожалению, мое беспокойство превратилось в предчувствие. Но я также понимаю, что беспокойство ничего не предотвратило, и, в конце концов, увольнение было к лучшему.

Итак, зачем тратить драгоценные моменты жизни на беспокойство?

Жизнь слишком коротка для этого.